Улыбка

Хотелось бы, чтоб этим хмурым утром,
Улыбкою светился небосвод.
И улыбались Нилы Брахмапутрам
Всей ширью необъятной синих вод.

Пусть улыбнутся Гоби с Джомолунгмой
И я в ответ им тоже улыбнусь.
А боцман — воспитатель юных юнг мой —
На палубе насвистывает пусть!
Читать дальше
,

Иду согретый лунным светом

Иду согретый лунным светом,
А может чем-нибудь ещё.
И звёзды прут кордебалетом,
Летят за левое плечо.

И вдруг, запахло свежим хлебом,
Так узнаваемо, что я
Открыл под темным летним небом
Закон земного бытия.

Его я очень долго помнил,
Наверно целых пять минут.
Там было Patria и omni,
Про пряник что-то и про кнут.

Закон тот сладок был и горек.
Он упоительнейшим был.
А я — несчастный алкоголик —
К утру совсем его забыл.

И только Patria et omni
Вертеться будет в голове,
Луна — крутиться в звёздном сонме…
А иногда — их будет две…
Читать дальше
,

Апокалипсис

Что если вправду, не вдоль временной спирали,
А поперёк её смутно просвечивающих витков,
Видели предсказатели все, о чём складно врали
На протяжении долгих и столь опасных веков?

Что если видел конец небольшой вселенной
Даже не Нострадамус, а Святой Иоанн Богослов
Собственными глазами, а чашечкою коленной
Стукнулся, к делу переходя от тревожных слов.

Угол не очень остр был у табурета,
Мимо которого в трансе он проходил.
На табурете квадратном стояло ЭТО,
И ползал в нём ужасающий крокодил.

Дальше — полезли вовсе исчадья ада,
Смутно напоминая лошадь, дышащую огнем.
Или еще какого не менее страшного гада —
В общем, кошмарный сон, увиденный ясным днем.

Всё описал Иоанн до последней точки,
Кстати, она отсутствовала над буквой i,
Переплетённой с буквою v, и в последней строчке
Было и тех и этих букв ровно по три.

Вот Иоанн и представил, что это цифры —
Шесть, и ещё раз — шесть, и ещё раз — шесть,
Дьявольское число, Люциферовы злые шифры,
Ими лишь паутину всемирную можно сплесть.

Тысячи лет Апокалипсисы читали,
Не понимая, за что человеку такой финал.

А всё ж, интересно, Святой Иоанн на каком побывал портале,
Или какой ему транслировался канал?
Читать дальше
,

Первый снежок

Я читаю следы,
Даже лучше, чем буквы
Разбирает в газете
Индейская скво,
Оторвавшись от грядок
Картошки и брюквы,
В пяти тыщах кэ мэ
Под сентябрьской Москвой.

Вот смотрите, прошла,
Как по струнке, блондинка,
Злые шпильки вонзая
Дороге в хребет.
А в душе у неё —
Шоколадная льдинка,
На губах у неё —
Виноградный шербет.

Здесь прошёлся на трёх
Замечательный дед,
Своей третьей ногой
Разгоняя
Трёх ленивых собак
Обязательный брёх.
Дальше вижу хромого
Коня я.

Там китайский сизарь
Удивлённых сорок
И шальных воробьёв
Иероглифам учит.
А чеширский прохвост,
Пряча морду и хвост,
Словно смысл между строк,
С виноватой улыбкой мяучит.

Дети сели в кружок
На краю сентября.
Лепят первый снежок.
Полагаю — не зря.
Читать дальше
,

Отелло. Сцена из спектакля

Отелло:
Молилась ли ты на ночь, Дездемона?

Дездемона:
Я вырву пламенные кудри
И расцарапаю лицо
Твоей напудренной лахудре!
Ты понял, крашенный кацо?!

Когда же с мымрою расправлюсь,
Я за тебя возьмусь потом!
Надеюсь помнишь чем я славлюсь
На всю округу, дядя Том?

Я закачу на весь театр
Такой неслыханный скандал,
Какого лучший психиатр
В своем дурдоме не видал!

Эй, дирижер, махни оркестру,
Чтоб похоронный марш лабал!
Прикрою я твою палестру*.
Ты понял, верный Ганнибал?

Пора продолжить нашу драму.
Давай, электрик, свет туши!
Ну, что ж, любимый мой Обама,
Души любимую, души…

* — частная гимнастическая школа в Древней Греции
Читать дальше
,

Дуся

Твой балкон всегда ношу с собою.
Перед ним, как водится, немею
И стою с трясущейся губою.
Дуся моя, Дуня — Дульсинея.

На балконе том твоя улыбка —
Словно побывал чеширский котик —
Тает и качается, как зыбка.
Но её поймал соседский фотик.

Дуня моя, Дуся — Дульсинея,
За твою улыбку на балконе,
Даже старый пень зазеленеет
И рванутся загнанные кони.
Читать дальше
,

Бачок

У меня плохая есть привычка —
Вроде бы, казалось, пустячок.
Но она для пороха, как спичка.
И пока о порохе — молчок.
Дело в том, что просто неисправен
Извините, мой смывной бачок.
А подо мной прописан — тем и славен,
Мой сосед — в кавычках — дурачок.
Подхожу пожалуй, к самой ссути
Межэтажноличностных проблем —
Если за шнурочек потянуть и
Не течет водичка из систем.
Я ведром смываю за собою,
И когда бываю без очёк —
Прямо, как в компе бывают сбои —
Попадаю в мусорный бачок.
А бачок, конечно же, дырявый
И, как говорится, с кондачка,
На соседа — он у нас борявый,
Капает водичка из бачка.
А сосед в конвульсиях и пене,
Словно африканский носорог
Виртуозно ботает по фене
И грозит свернуть в бараний рог.
Читать дальше
,

Вопль голодающего

Полю Брэггу посвящается

Моя душа сегодня лижет пятку,
Заискивая тихо перед ней.
Пять дней уже питаюсь всухомятку,
И голодать еще двенадцать дней.

Она уже очистила до крошки
Желудок — к позвоночнику прилип.
И жаждет не стихов — хотя б окрошки.
За ветчину убьёт — что твой талиб.

Очистит печень, почки, даже кости,
От примесей, токсинов и солей.
Наверное я буду на погосте
Святее пап и чище королей.

И если, продержавшись три недели,
Я выползу во дворик не спеша.
Тогда пойму, что это, в самом деле,
Очистилась от примесей душа.
Читать дальше
,

Черноухая собака

Черноухая собака —
Ты еще и терноуха.
Колкий вычешу терновник
Из кудлатого хвоста.
И лихой казак — рубака,
И дородная стряпуха,
Норовит обидеть всякий —
Словно стражники Христа.
Дам тебе кусок печёнки,
И сниму венок терновый,
Под струей омою лапы
И подстилку постелю.
А в глазах у собачонки
Блеск замечу, он — не новый…
С ним шептал, наверно, папа
Маме: Я тебя люблю.
Читать дальше
,