Блог мой называется «Про войну», что говорит само за себя, но в то же время говорит слишком много. Я не собирался заводить в сети еще один ресурс по военной истории, с описанием ТТХ танков и расчетами дальности полета стрелы из монгольского лука 13 века. По этой части я не силен, хотя и зело интересуюсь. Просто таких сайтов, блогов, форумов, в целом много. Правда нет еще специализированного ресурса, который специализировался бы только на бурятах или шире – монголах (народах Сибири и т.д.), но я уверен, что скоро такой появится. Слишком часто я вижу в комментах и на форумах замесы на эту тему, а замесы обычно служат симтомами того, что скоро тот участник замеса, у кого реально есть чего сказать, создаст свой проект в вебе. Но я крайне редко участвую в таких баталиях, у меня мало чего есть по их поводу сказать, но в теме «Про войну» меня страшно интересует одна часть, по которой в Интернете в общем-то нема достойных ресурсов. А именно меня занимает такая тема как психология войны. И все с этим связанное.

Из чего состоит человеческое ощущение войны. Чувство вражды, долга, ненависти, героизма, ярости, трусости, дисциплины. И т.д. И как это все функционирует на уровне народов, обществ, армий, группировок и т.д. Потому у меня первый пост был посвящен какой-то непонятной Маре-18, банде из далекого города ЭлЭй, что это хороший пример неочевидности происхождения и стойкости вражды/войны. Ну и вот. Хотел я для себя и других собирать тут материалы по психологии войны. А таких материалов мало. В тысячу раз поменьше чем ТТХ танков, поминутных описаний маневров кораблей в Цусимской битве и подобного.Поэтому я сильно радуюсь, когда что-то попадается этакого. Вот попалось, философия психотипов участников войны, причем, что подивительно, упоминаются там и буряты. Рекомендую почитать отрывок, а если зацепит – сходить по ссылке и осилить весь текст.

В отрывке из статьи Александра Секацкого упоминаются караморчуны, которых автор характеризует особой категорией воинов у бурят (наподобие скандинавских/германских берсерков). Тем, кто малость в теме, не составит труда догнать, что речь о хара моритон, т.е. адептах бурятской  воинской системы, от которой сейчас остались какие-то малопонятные мне осколки в лице секций и отдельных личностей (причем, довольно известных в Улан-Удэ и за пределами). Как-нибудь позже я чего-нибудь еще напишу про хара-моритон, а сейчас только еще добавлю, что был бы признателен, если бы кто-то мне объяснил, откуда идет это странное искажение моритон в морчун (всадник в коневод)?

Знаю, что в каком-то дешевом романе некоего А. Ильина (у него свой сайт есть) живописан был «возрожденный Джа-ламой воинский орден караморчунов, возникший у монголов еще во времена когда они грозили Китаю и Европе». Но кто у кого подзанял вариант морчун — Ильин у Секацкого или наоборот, так и не понял.

Дух воинственности

Механизм пробуждения духа воинственности может быть прослежен до деталей. «Когда войско императора проходило по городу, отправляясь в поход, — говорится в средневековом китайском романе, — старый Чжу, чтобы подбодрить воинов, выпрямившись, встав во весь рост, издал воинственный клич и перерезал себе горло».

Сталь клинка, проходя сквозь кожу, разрезает не только голосовые связки, но и искусственную связку, путы, которыми был повязан дух воинственности. Движение клинка старого Чжу «развязывает» агрессию, инициирует войну, одухотворяя войско духом воинственности.

Дух, вдыхаемый в солдат вместе с предсмертным хрипом, делает их Воинами Ярости — без воинов ярости не обходится ни одна война. С позиционно-психологической точки зрения инициируемое состояние можено назвать противоположностью катарсиса. Вместо разрядки, символически приемлемого сброса происходит инфлюэнс, зарядка и концентрация ярости, предназначенной для использования по прямому назначению. Приемы инициирования ярости относятся к числу элементарных и в той или иной форме применяются в любой армии. Значительно больший труд расходуется на удержание ярости в состоянии высокого накала. Приходится позволять духу воинственности совершать легкое членовредительство; например, у древних монголов и бурятов существовала особая воинская категория караморчунов.⁸

Приходя в неистовство, они бросались в убийство как в омут, набрасывались на собственных соплеменников, разя направо и налево. Сопротивляться караморчунам было не принято, а гибель под ударами их мечей считалась почетным исходом. Известная поговорка «бей своих, чтоб чужие блоялись», помимо современного иронического оттенка содержит в себе и глубокую архаическую правду о духе воинственности. Рука римлянина, Муция Сцеволы, горящая на огне, представляет собой мощный источник излучения страха, инвольтируемого в сердца врагов («чужих»), но то же действие, адресованное своим, проходящее через канал идентификации, инвольтирует ярость в ее устойчивой, пригодной для войны форме.

В структурном подразделении войны когорта воинов ярости представлена как необходимый компонент, как некая базисная единица боеспособности. Как непосредственная манифестация духа воинственности, когорта воинов ярости одухотворяет любую армию, делая ее если не субъектом войны, то во всяком случае разовым субъектом сражения. Проблема воинского искусства и, одновременно, важнейшая стратегическая задача, состоит в том, чтобы производить нужную векторизацию ярости и культивировать ее устойчивые самовоспроизводящиеся структуры.

Вспышка ярости непосредственно дана как растрата, в которой Дух Воинственности выдыхается, если только для его улавливания не обеспечена подходящая ловушка — хорошая иерархия. Когда мы говорим о воинской дисциплине, о структурной организации армии и о взаимодействии звеньев, нужно прежде всего представлять их как систему сообщающихся сосудов для хранения ярости. Аппарат для систематической взгонки воинского духа устроен сравнительно просто, хотя и здесь различными культурами войны созданы своеобразные шедевры — можно вспомнить самурайский кодекс бусидо, вспомнить о воинском обучении спартанцев и норманнов. Гораздо сложнее обстоит дело с предотвращением «паразитной утечки» ярости, т.е. с монтажом прокладок и изоляторов — с умением не поранить себя собственным оружием.

Мы уже видели, что некоторая часть собственного тела армии регулярно приносится в жертву для подкормки Воинов Ярости — такова функция рыцарских турниров; существование неистовых караморчунов вполне объяснимо в плане поддержания жизнеспособности рассады духа воинственности, самоопыления и осеменения (dissemenation) войны. Это напоминает сказочный сюжет полета на волшебной птице, когда герою приходится отрезать куски ее или своего тела, чтобы полет продолжался. Абсолютно непроницаемых структур, способных достаточно долго хранить нерастраченную ярость, не существует — таковы уж особенности одухотворения духом воинственности и соответствующего духовного производства.

8 Караморчун — букв. «черный всадник». У норманнов сходную роль выполняли берсерки.

http://www.vavilon.ru/metatext/mj52/sekatsky1.html